С сегодняшнего дня в эфир начала выходить моя очередная радиопрограмма. Называется она «Поехали с Сашей Вяль!», и в ней я рассказываю об интересных местах Каталонии и Испании, куда и вам очень рекомендую отправиться. Программа коротенькая, всего три минуты, зато выходит ежедневно. В небольшой промежуток выделенного мне эфирного времени я успеваю сообщить исторические данные, рассказать о легендарных личностях, выдать полезную информацию и поделиться собственным опытом. Благо, приключений за последние пять лет у меня тут случилось много, а вот рассказать о них всё было недосуг.
Передача выходит на радиостанции «Матрёшка FM», в Барселоне это волна 91,8. Попозже начну выкладывать записи в интернет, как станет известна ссылка, так сразу обновлю этот пост.
А пока – лайк и шер, чтобы все ваши друзья, как приедут в Барселону, первым делом включили 91,8 fm. Ведь кроме меня над эфиром работает потрясающая команда из лучших журналистов города – Olga Koroleva, Nadia Bobkova, Mitia Kozhurin, Daria Gavrilova и многие другие. Для меня большая честь делать барселонское радио Matrioshka FM BCN вместе с ними.
Поехали!
P.S. На модели – традиционный головной убор каталонцев, шерстяная шапка барретина. Отлично сидит под шлемом!
Друзья, у меня для вас два сообщения медицинского характера.
Во-первых, то, что со мной тут происходило последние несколько дней, оказывается, имеет название Killer Virus, завезён он был ко мне на барселонскую терраску прямой поставкой из Кёльна, где этот поганец уже убил в прямом смысле 100 человек. Это всё неточно, гуглить мне некогда, но судя по тому, что на днях я не могла встать, потому что у меня лапки, и я собиралась их прямощас откинуть, это был он. Вот где пригодились бы санкции на запрещёнку, но поздно – вирус уже отвезён гостями злополучной терраски к вам в Россию.
Во-вторых, у меня другая, сложная хроническая болезнь, для которой пока не найдено названия. Заключается она в том, что я часто не понимаю, что говорят люди. Особенно если они говорят на нерусском языке, а мой первый кофе только закипает. Я не шучу: люди произносят простые слова вроде convince, negotiating или reach, а я себя чувствую дядей Ваней. Он, покачиваясь спросонья, стоит с удочкой у озера, ловит рыбу в утреннем тумане, никого не трогает. Внезапно к нему подходит шпион в серых плаще и шляпе и начинает лопотать на своём, иностранском. Дядя Ваня поначалу даже не отдупляет, что это именно с ним разговаривают, он же привык по утрам проводить время с рыбами, а они в положительном смысле всё время молчат и только изредка клюют, лишь тем обозначая своё существование в сферическом вакууме туманного озера. Затем дядя Ваня удивлённо смотрит на шпиона, чешет затылок, поправляет сползшую шапку, озирается, морщит лоб, пыхтит-кряхтит и в итоге выдаёт шпиону с чисто британским акцентом: I beg you pardon, sir, but you're manhandling my poor geriatric brain. И бежит скорее ставить гейзерную кофеварку, иначе как достичь положительных результатов в переговорах со стильным шпионом. Впрочем, на русский язык это заболевание тоже распространяется. Пока писала этот текст, открывала словарь родного языка не менее пятнадцати раз.
Я сейчас расскажу вам историю, а вы чтоб больше мне тут не упоминали при встрече, что я вдруг много говорю.
В 2009 году каталонец из французского города Перпиньян установил мировой рекорд по самой длинной произнесённой речи в мире. Это дело, естественно, зафиксировано в «Книге рекордов Гиннеса». Итак, Льюис наш Кулет – 62-летний экскурсовод, марафонец, большой любитель ярких рубашек и Сальвадора Дали – удобно устроился в ресторане железнодорожной станции Перпиньяна – той самой, которую Дали называл копией Вселенной в уменьшенном масштабе, и где он испытал «приступ космогонического экстаза» и «ментальной эякуляции» – подвинул поближе микрофон, глотнул водички – и начал речь длиной в 124 часа.
Да-да, перечитайте ещё раз. Человек без остановки говорил 5 дней и 4 часа!
Чуть отойдя от шока «как вообще такое возможно», мой дотошный читатель наверняка спросит себя, ну хорошо, как – это ещё ладно (на самом деле ничего не ладно), но о чём? О чём вообще можно вещать 5 дней, да так, чтобы все собравшиеся гости в количестве не менее 50 человек не начали клевать носом на вторые хотя бы сутки.
Льюис далеко ходить не стал: речь он завёл на каталанском языке и говорил, соответственно, о каталанском языке и каталонской культуре. Прочёл каталонские стихи и тексты, поговорил об истории Каталонии и каталонских пословицах, о том, откуда взялся каталанский язык, о каталонском спорте и в частности о ФК «Барселона», «Каталонских драконах» (перпиньянская команда регби) и «Перпиньяне» (ещё одна команда регби), о, собственно, каталонцах и, наконец, о родном городе Перпиньяне и железнодорожном сообщении с ним. Достаточно тем для 5 дней-то!
В общем, к чему я. Хочу поехать на станцию Перпиньяна. Что-то в ней есть.
Что такое дом. Школьный пейзаж за окном, где спокойствие – свойство сна, умение отойти от окна, охлаждающего лоб, сигарета как доп, чай. Литр. Два. В Дублине учат, что ты – голодный пёс, Тринити, учись и смотри, Абсолют – не унивёрс, а то ли секс, то ли ушной звон. Время твоё пришло, Тут же ушло вон, Жадный мир всё ждёт, когда тебя заведут на поводу в храм, Проси у них хлеба, ибо ты в хлам. Кто-то очень хочет есть, и пока в Дублине все сыты, только ты внушаешь Санте, не касаясь его бороды, что исполнишь всё, чего он желает, даже его еды.
Вы, когда украшаете ёлку, вешаете ли меньше шариков с той стороны, с которой никому не видно? А потом вам становится ли жалко ту, бедную, недолюбленную сторону ёлки, и вы начинаете ли вешать аж по два шарика с обратной стороны, лишь бы она почувствовала себя чуть менее обделённой?
А это ощущение, когда берёшь каждый шарик и вспоминаешь, как в детстве вешал его аккуратно на ветку, и чтобы все три лапки поместились внутрь нитки.
А ёлка у вас какая? Сначала гирлянда и дождик, или они потом, поверху? У меня всегда сначала идёт гирлянда и дождик. Мол, просто добавь деталей.
Потом вешаешь шарики – чёрт, дождик мешается. Гирлянду куда девать? Отодвинул сначала дождик, затем гирлянду, после вешаешь. Отошёл на шаг, примерился – вроде сюда подходит, хотя другой шарик теперь как-то близко висит. Но в целом ок. Берёшь следующий из коробки с газетами.
А шарик у вас на чём висит? У меня некоторые на ниточках со смешным детским узелком, некоторые на том же самом дождике, который мы привязывали к нему лет 20 назад. Не пойму, почему он до сих пор не истлел. Подождите, как это, что дождик не тлеет? Я тлею, а дождик нет?
То-то в этот Новый год на улице дождь, а не пепел сыпется на мою седую голову.
Мандарины изобрели позже. В детстве мандаринов в Новый год не было. Шарики-дождики уже были, родители, подарки, не спать до двенадцати были, а вот мандарины в списке непременного новогоднего счастья не значились. Потом уже начали, и тогда я купила себе сразу 5 килограмм в огромном пакете.
Хорошо также в ёлке то, что верхушку до сих пор за меня родители ставят. Я уже давно дотягиваюсь, да камон, она всё ещё 150, я уже 173, а они по-прежнему за меня верхушку ставят! В этот раз отыгралась – прямо рядом прикрепила медведя с баяном. Мол, вы, конечно, уже взрослые, но я тоже научилась троллить.
А под ёлкой у нас Дед Мороз 67-го года. Мы вчера с родителями смеялись, мол, отметим его 50-летие. Маме 56, папе того больше, кремлёвский Дед Мороз помнит маму семилетней. И я такая взрослая вешаю шарики на обратную сторону ёлки.
Человек болеет, а значит, ему нужно срочно писать любую сентиментальную чушь.
С месяц тому назад со мной случился казус. Я вдруг застала себя поздно ночью за совершенно непривычным мне занятием. Человеку моего возраста совершать такое непристойно и как-то несолидно что ли. А я лежала себе, ни о чем не подозревая, и вдруг поняла, что вот прямо сейчас делаю то, что не делала уже... лет 15, не меньше. Десять – точно.
После 25 начинаешь мыслить категориями «цель и реализация», «преграды и приоритеты» и прочее рациональное от создателей легендарного «зачем», «с какой стати» и «ну а что потом». Думаешь, вот я хочу добиться этого, и надо тут поступить вот так, тем сказать то, при этих промолчать об этом. Глядишь – а ты у цели. Ведь это и есть наша главная цель – достигать цели.
И вдруг, представьте, я обнаруживаю себя в ситуации, когда я точно как в детстве лежу, гляжу куда-то во внутреннее небо и делаю это.
Мечтаю!
Бесцельно, не отслеживая риски и пути отхода, не думая о микрозадачах и эффективности своих поступков. Ни о чём логичном не думаю, просто лежу и делаю это.
Мечтаю!
Вот вы помните, как это делать – мечтать? Если, как и я, вдруг забыли, напоминаю – себе и вам.
Для начала нужно непременно застыть на месте, прямо там, где находишься – лёжа в кровати, сидя в кресле, стоя в метро, шагая по улице, толпясь в магазине. Застыть нужно непременно с пустым взглядом и рассеянной улыбкой на ещё минуту назад сжатых от напряжения губах. Далее надо начать прокручивать в воображении ситуацию под знаком «а если бы вдруг случилось вот это...». И вместо многоточия прибавлять любую самую глупую, нереальную, пугающую, несбыточную штуковину, которую вы бы хотели получить.
«А если бы я бросила офис и пошла учиться профессионально танцевать...»
«А если бы у меня был миллион, нет, пять миллионов долларов наличными...»
«А если бы мои дети стали вмиг послушными...»
Дальше можно расслабляться и получать удовольствие. Главное – не останавливать себя. Воображение сделает всё само – унесёт куда следует, и в тех краях вы будете кланяться аплодирующему залу, покорять сердца красавиц, путешествовать во всех направлениях или просто отсыпаться в высокой постели под треск камина в собственном деревянном доме, окружённом соснами и с озером почти у самого порога.
Пройдёт несколько минут, и чей-то нетерпеливый голос, толчок в бок или звук телефонного звонка вернёт вас в реальность. Жизнь будет продолжать кипеть там, где вы её только что бросили, и ничего вокруг не изменится. Даже губы вернут себе былое напряжение.
И только очень тёплое чувство, разлитое внутри словно молоко из опрокинутого стакана, наполнит вас. Вы скажете себе: «Да, возможно, этого никогда не случится. Но, мама дорогая, мы же ходим на все эти фантези в кино. Мы же читаем сказки своим детям и иногда верим в волшебство вместе с ними. Мы же, в конце концов, вкладываем деньги в какие-то непонятные паи. Неужели нельзя позволить себе иногда просто взять и помечтать? Пусть всё зря и ни за что не сбудется, но это, кажется, не такой уж глупый способ провести несколько сладких минут жизни».
Не знаю, как это случится у вас, а у меня произошло именно так. Я поняла, как много лет я не летала по волнам своего воображения. Сколько лет я не мечтала просто потому, что это глупо. Хочешь чего-то – добивайся, говорила я себе. Иди, купи билет, запишись на курсы, изучи сама. Делай, нечего тут рассиживаться, говорила я себе.
И вдруг я застала себя за совершенно несолидным делом.
Бессмысленным, не приводящим к цели, ни для чего непригодным. Всё вокруг было прежним – та же ночь, та же ожидающая утром работа, даже какие-то сообщения в вотсапе продолжали сыпаться в поздний час. Всё было прежним, и только тёплое молоко струйками бежало внутри к изголодавшемуся по мечте сердцу.
Buika – особая певица. Родилась на Майорке, в семье гвинейского политика и писателя, эмигрировавшего в Испанию в конце 60-х. Всё детство прожила в бедных районах, где цыгане каждый день пели и играли фламенко во славу трудной, почти маргинальной жизни. Начала музыкальную карьеру в качестве ударника и басиста, но стала певицей, «потому что в Испании никто не был готов видеть женщину в качестве ударника».
Буйку сравнивают одновременно с Ниной Симон и Cезарией Эвора, Билли Холидей и Эми Уайнхаус, Чавелой Варгас и Эдит Пиаф. Все эти женщины, харизматичные и поразительно талантливые, стали легендами ещё при жизни. И у каждой за плечами огромный опыт, своя собственная судьба, преподавшая им ни один урок.
Вот и Буйке есть что нам передать – что-то личное, пройденное и усвоенное навсегда. Тёплым, хрипловатым, пробирающим до самого нутра голосом, до того, как начать петь, Конча Буйка говорит совсем простые фразы, буквально несколько предложений. Но зрители, сидя в зале в ожидании Mi niña Lola, чувствуют, сколько пережитого и осмысленного стоит за словами «я не была простым ребёнком» и «давайте любовь вашим маленьким живым существам – сложным детям».
«Mientras que viva tu padre no estas en el mundo sola…»
Я сама была дочкой чудесного человека, но я не была простым ребёнком.
Мне бы хотелось посвятить этот разговор нашим сложным детям.
Кто-то имеет чёткую цель по жизни, отлично учится, встречается с кем-то — и это хорошо. А другие, как это было со мной, нуждаются в помощи.
Так что родители, которые сейчас здесь и у которых сложные дети вроде меня...
Дети не врут, они придумывают. Меня много раз называли врунишкой — и смотрите, где я сейчас. Будьте осторожны с фразами вроде «не будь дураком», потому что в итоге ты сам начинаешь в это верить, и так себя ведешь и олицетворяешь эту фразу.
Лучше говорить: «Малыш, ты ведешь себя КАК дурак».
Со мной так было. И в итоге все события своей жизни я разделяла на доказательства того, что я умная или что я дура. Мне было очень сложно понять, что это всего лишь слово, которое, вероятно, слышали все, кто сейчас находятся в этом зале.
«Сложные» дети этого не знают.
Я прошу вас за них.
Давайте будем честны, у нас у всех есть сложный ребёнок внутри. Кто-то смог обуздать его, у кого-то он всё еще правит.
Меня много раз называли сложной. Я больше не хочу бороться со своим внутренним ребёнком.
Ай, бог мой. Я раньше правду вам сказала, мне пора прощаться, вот и мой сын злится, когда я много болтаю. Просто я себя очень легко чувствую с этой аудиторией. Но стоит мне заболтаться, и он сразу шикает на меня «давай уже, играй дальше, мама!»
Да уж. Мы проехали полмира, и всё равно остались такие моменты.
В замке Пуболь, который в 1969 году Сальвадор Дали подарил Гала, в столовой стоит мольберт. На нём Дали написал свои последние работы. На холсте – копия самой последней работы художника – «Без названия. Ласточкин хвост и виолончель» (1983 год, серия «Катастрофы»; теория катастроф французского математика Рене Тома тогда особенно тревожила Дали).
Маркиз де Пуболь – этим титулом, полученным от испанского короля, Дали чрезвычайно гордился – в своей маленькой угловой мастерской, в замке, где он жил после смерти Гала, работал почти без освещения и, для экономии сил, только сидя. На белом чехле кресла до сих пор остались пятна краски, а рядом лежат очки и кисти художника.
Время – самая страшная единица жизни. Время забирает, поглощает все – мечты, надежды, представления о том, как сложится будущее. Время – ненасытный зверь, время – громадный танк, подминающий под себя тонкую материю дней.
Принято бояться смерти и думать, что именно она – наиболее неприятная часть биографии человека. Но смерть – это веха на пути из точки А в точку Б, а самое страшное, что случается с человеком в этом пути – это время.
Ужасающее в своём вечном движении вперёд, неутомимое, несущее постоянные перемены тем, кто хотел бы застыть на миг, время – самая пугающая часть жизни. Бесконечность, заключающая в себе конец и остающаяся бесконечностью. Но уже без нас.
